Скальд. Не смотря ни на что
14.12.2008 в 04:22
Пишет *bestiya*:Нашла для ШанКи.Может ещё кому интересно будет.Откуда брала не помню.
Яой: женское, для женщин, про женщин .Alix
читать дальшеЧто такое яой, кем, для кого и, самое главное, о ком он пишется – вот о
чём я хочу поговорить.
Сначала надо разобраться с терминологией. Терминов на самом деле всего
два, и они всем известны, и никто толком не знает, чем они друг от друга
отличаются. Так что я сразу обозначу, чтобы не было путаницы.
Под яоем принято подразумевать гомосексуальную литературу вообще. В
строгом значении этого слова:
Яой – оригинальное произведение (литературы, кино, изобразительного
искусства и проч.), описывающее романтические и сексуальные отношения
между мужчинами.
Слэш – произведение жанра фанфикшен, описывающее романтические и
сексуальные отношения между мужчинами, которые в первоисточнике таких
отношений не имели.
Таким образом, Ai no Kusabi, средневековая японская литература и фильм
"Полное затмение" – это яой. Фанфики и фанарт по "Гарри Поттеру", Новому
Завету и Weiss Kreuz (да-да) – это слэш. Слэш имеет несколько иную
природу, связанную больше с проблемами чисто творческого плана: автору
сложно составить и внятно описать собственную концепцию мира, либо он
слишком зависим, да попросту влюблён в чужую – так рождается фанфикшен,
этакое недотворчество. В его рамках, и почти по тем же причинам,
развивается слэш. Яой оригинален по определению, сам по себе. И он выгодно
отличается от слэша тем, что не искажает действительность, придуманную для
нас, но не нами, не пытается навязать ей свои законы, не использует её для
потакания собственным – чаще всего низменным – потребностям.
На первый взгляд.
И ещё раз о дефинициях. Поговорить я хочу именно о яое. Несмотря на
приведённые определения, в рамках этой статьи я рассматриваю яой в широком
значении – как литературу, которая пишется женщинами, для женщин, про
женщин. Собственно, как раз и попытаюсь объяснить, почему. И в таком
контексте понятие "слэш" – всего лишь составляющая яоя. Отличная от него
структурно, но не идеологически. Так что мы говорим яой – подразумеваем
слэш, и наоборот*. Разумеется, лишь в том случае, когда речь идёт не о
жанре, а о неврозе.
Яой – это невроз.
Всем (или почти всем) известна теория относительно того, как и почему
зародился яой. Японская женщина 19-го века не могла позволить себе открыто
изъявлять чувства к мужчине даже иносказательно, через любовную историю,
поэтому "переоделась" в мальчика и написала историю о гомосексуальной
любви, недвусмысленно подразумевая под уке себя-любимую. Так появился
первый яой и первая Мэри Сью (ещё не в том виде, в котором она щеголяет
сегодня). Мотив переодевания (как буквального, так и метафорического) в
одежду представителя противоположного пола и достижение таким образом
любви представителя этого самого пола – сюжет, распространённый не только
в японской культуре. Тут сразу приходят на ум и "Двенадцатая ночь", и "В
джазе только девочки", и наша, отечественная "Гусарская баллада" – хотя и
без того в любой мифологии полно примеров.
Стало быть, архетип? Он самый. Причём женщина в сюжетах такого рода строит
из себя мужчину чаще, чем мужчина – женщину; что ни говори, женщина всё же
существо пассивное, и маска такого рода ей гораздо более необходима, чтобы
проявить неположенную по гендеру настойчивость, да и попросту быть ближе к
любимому.
Ну что, всё сходится? Сходится. Да не совсем. Всё это было бы понятно,
если бы яой был рассчитан на мужскую аудиторию. А мы знаем, что мужчины
яой не читают. И не потому, что гомофобы. На самом деле любая женщина,
наблюдавшая мужские компании, знает: окологейские шутки – одна из
излюбленных тем общения подвыпивших мужчин. Им не гадко, им смешно.
Поэтому они и не читают яой. Или не только поэтому?
Если исходить из приведённой теории, то яой – это обычный любовный роман,
в котором героиня именуется мужским именем и в мужском роде. Такую мысль
высказала Линор Горалик в статье "Как размножаются Малфои",
(опубликованной, ни много ни мало, в журнале "Новый мир"). "При обильном
чтении текстов этого поджанра у меня сложилось стойкое впечатление, что
изображение мужчин – сексуальных партнеров здесь очень далеко от образа
"сильных" и "равных". (...) Они нежничают; они часами предаются прелюдии;
во время секса они постоянно думают о переживаниях партнера; они изнывают
от благодарности к человеку, доставившему им такое наслаждение, и клянутся
партнеру в вечной любви. (...) Одним словом, в слэше женщины изображают
сексуальное поведение мужчин таким, каким они хотели бы видеть его в
реальной жизни". Всё бы хорошо, но не учтён один фактор: в яое (и слэше)
ВООБЩЕ нет мужчин. Не один, а оба героя-партнёра – женщины. И обе – автор.
Точнее, авторша. Мужчины яой не пишу. Совсем не пишут. Они его и не
читают**. Только новичка, впервые попавшего в фэндом, способно обмануть
засилие мужских ников и мужественных "я сказал", наводняющее яойные и
слэшные форумы. Отчасти это связано с нистанизмом (нарушением гендерной
самоидентификации, при котором женщина внутренне ощущает себя мужчиной),
но сейчас речь не о нём. Часто женщины, именующие себя в яойном фэндоме
мужскими именами, не являются нистанор. Всё-таки яой – это всего лишь
невроз.
Как выглядит 99% яоя? В нём чётко прослеживается деление на семе (актива)
и уке (пассива), причём оно прежде всего психологическое – чаще всего вы с
первых страниц, а то и строк понимаете, кто здесь кого. Казалось бы –
расклад, совершенно закономерный для традиционных любовных романов. Но
попробуйте провести сравнительную характеристику: возьмите первый
попавшийся роман какой-нибудь Джоан Линдсей и первый попавшийся яойный
фанфик, и попытайтесь сравнить уке с героиней, а семе – с героем. В первом
варианте вы получите почти идентичных персонажей: слабое, робкое и
сентиментальное существо, порой проявляющее зачаточные признаки наличия
характера. Во втором – всё гораздо интереснее. Потому что
гипертрофированный самец, тискающий героиню в любовном романе Линдсей –
это вовсе не "идеальный любовник: нежный, мятущийся, боготворящий
партнера, не засыпающий, отвернувшись к стенке" (Л.Горалик, см. ту же
статью). Он часто груб, гневлив, ревнив и мстителен, а то, что в финале он
складывает к ногам героини солнце, луну и горсточку звёздной пыли –
результат того, что эта женщина смогла приручить дикого зверя и заставить
его есть с её рук. Вопреки распространённому мнению, героини любовных
романов отнюдь не полные дуры. А их возлюбленные – настоящие мужчины.
Гиперболизированные сверх меры, но – настоящие. Беглого ознакомления с
биографиями самых известных авторш любовных романов достаточно, чтобы
понять: эти женщины, за редким исключением, были счастливы в личной жизни.
Все они были замужем, некоторые – неоднократно; так или иначе, они знают,
о чём пишут. Они знают мужчин.
В отличие от авторш яойных историй.
Говорить об этом не принято, но в яой от хорошей жизни мало кто приходит.
И подавляющее большинство яойщиц*** так или иначе имеют негативный опыт в
общении с противоположным полом. Причём как правило – сильно негативный. А
сильно негативный опыт там, где грубые ошибки, а грубые ошибки там, где
нет владения информацией. Попросту говоря, яойщицы не знают мужчин. Или
знают плохо. Поэтому писать о них не могут.
Впрочем – надо отдать им должное – даже и не пытаются.
Всё дело в том, что активный партнёр в яойной истории – тоже женщина. Это
та же самая авторша, но на этот раз не слабая, нежная и ранимая (какова
она по природе своей на самом деле и что она негласно признаёт, любовно
выписывая уке). Теперь она – ву а ля, "идеальный любовник: нежный,
мятущийся, боготворящий партнера, не засыпающий, отвернувшись к стенке".
То есть: в яое женщина описывает в виде семе не идеального мужчину, а свой
собственный анимус. "Если бы я была мужчиной, я была бы вот такой", думает
авторша, но только ты ведь всё-таки женщина, милая. И в мозгу у тебя
некоторые процессы проходят малость не так, как у сильной половины
человечества – можешь отпираться сколько угодно, мозгу всё равно. Да,
анимус – это мужское в женском, но это НЕ мужчина; и от этого все проблемы
яоя как жанра, вся его искусственность и недостоверность. Идеальный
мужчина описывается в любовных романах женщинами, которые знают в этом
толк****. Идеальный мужчина описывается в яое женщинами, которые об
идеальных мужчинах ничего не знают. Что сразу бросается в глаза как
мужчинам, так и не любящим яой (но любящим и знающим мужчин) женщинам.
Разумеется, обо всём этом авторши яоя не подозревают: им вообще кажется,
что в их произведениях нет женщин. Их не смущает ни искусственность
описываемых ситуаций и отношений, ни потоки "флаффа" (то бишь соплей в
сахаре), ни однозначно невротичное стремление к "ангсту" (который
деструктивен по умолчанию, как любое проявление депрессивности) – и их
преданных читательниц тоже не смущает. Хотя на деле история о крепкой
мужской дружбе двух геев, написанная женщиной – очень приблизительное
описание схемы взаимоотношений лесбиянок. То бишь как ни крути, а мужиками
тут не пахло. Неосознаваемость этих процессов приводит к написанию и
выбрасыванию в просторы сети тонн совершенно искусственных, надуманных и
нежизнеспособных историй, способных существовать лишь в рамках
невротизированного внутреннего мира их автора – и ему подобных. Цель
написания и чтения такой литературы – исключительно сублимативная, и тут
уж можно долго спорить о том, хорошо это или плохо, в зависимости от
личного взгляда на защитные механизмы и то, надо ли их ломать или пусть
так остаётся. Я бы, пожалуй, воздержалась от комментариев на эту тему,
если бы в ряде яойных произведений не существовали редкие, но
укладывающиеся в схему исключения.
Иногда женщина, которая пишет яой, придерживается изначального содержания
этого понятия: она пишет о мужчине и женщине, которую помещает в мужское
тело. Такая авторша могла бы писать любовные романы, но они ей
неинтересны, и определённые личностные факторы притягивают её к описанию
гомосексуальных отношений. Но она знает мужчин и вполне отдаёт себе отчёт
в том, что она-то как раз женщина, и её анимус куда более женственен, чем
анима любого мужчины. Поэтому её семе – это тот же самый самец. А её уке –
это она сама. С некоторым искажением, в той или иной степени – но тем не
менее. Такой яой наиболее честный, наиболее достоверный и наименее
невротичный из всех возможных его форм. И я считаю его единственной
приемлемой формой, поскольку в любом искусстве главное – честность автора
и умение пополнить опыт читателя новыми знаниями и\или переживаниями,
которые можно будет использовать на благо себе и окружающим. В чём же
польза яоя? А это уже совсем другая история.
* С точки зрения жанра творчества слэш и яой имеют разное происхождение и
разные особенности, но это разговор из области литературоведения, а не
психологии.
** Известные единичные случаи того, чтобы мужчина затесался в яойный
фэндом, столь редки, что не могут считаться тенденцией. Кроме того, все
эти мужчины либо геи, либо люди с серьёзными психологическими проблемами.
Нас же интересуют "нормальные" мужчины, то есть гетеросексуалы без явно
выраженных комплексов.
*** Речь идёт об увлечённых, закоренелых фанатках жанра, которые, в
общем-то, чаще всего и пишут фанфики. Просто "сочувствующие", которые
фанфики просто читают, или пишут в единичных экземплярах – совершенно
отдельная категория, о которой опять же речь сейчас не идёт.
**** Кстати, многие "авторши" успешных любовных романов – на самом деле
мужчины, малодушно прикрывающиеся женскими псевдонимами. Это часто
объясняет гипертрофированную изнеженность и глупость женских персонажей,
ведь в данном случае автор-мужчина описывает свою аниму, то есть себя, как
если бы он был женщиной. В итоге женский любовный роман по сути своей
являет почти что мужскую версию яоя – с той лишь разницей, что сексуальные
отношения остаются гетеросексуальными. Не бросается в глаза всё это лишь
потому, что читают любовные романы женщины, и женские персонажи их
интересуют куда меньше, чем мужские, а как раз герой-мужчина с такой
позиции прописан безупречно.(с)
URL записиЯой: женское, для женщин, про женщин .Alix
читать дальшеЧто такое яой, кем, для кого и, самое главное, о ком он пишется – вот о
чём я хочу поговорить.
Сначала надо разобраться с терминологией. Терминов на самом деле всего
два, и они всем известны, и никто толком не знает, чем они друг от друга
отличаются. Так что я сразу обозначу, чтобы не было путаницы.
Под яоем принято подразумевать гомосексуальную литературу вообще. В
строгом значении этого слова:
Яой – оригинальное произведение (литературы, кино, изобразительного
искусства и проч.), описывающее романтические и сексуальные отношения
между мужчинами.
Слэш – произведение жанра фанфикшен, описывающее романтические и
сексуальные отношения между мужчинами, которые в первоисточнике таких
отношений не имели.
Таким образом, Ai no Kusabi, средневековая японская литература и фильм
"Полное затмение" – это яой. Фанфики и фанарт по "Гарри Поттеру", Новому
Завету и Weiss Kreuz (да-да) – это слэш. Слэш имеет несколько иную
природу, связанную больше с проблемами чисто творческого плана: автору
сложно составить и внятно описать собственную концепцию мира, либо он
слишком зависим, да попросту влюблён в чужую – так рождается фанфикшен,
этакое недотворчество. В его рамках, и почти по тем же причинам,
развивается слэш. Яой оригинален по определению, сам по себе. И он выгодно
отличается от слэша тем, что не искажает действительность, придуманную для
нас, но не нами, не пытается навязать ей свои законы, не использует её для
потакания собственным – чаще всего низменным – потребностям.
На первый взгляд.
И ещё раз о дефинициях. Поговорить я хочу именно о яое. Несмотря на
приведённые определения, в рамках этой статьи я рассматриваю яой в широком
значении – как литературу, которая пишется женщинами, для женщин, про
женщин. Собственно, как раз и попытаюсь объяснить, почему. И в таком
контексте понятие "слэш" – всего лишь составляющая яоя. Отличная от него
структурно, но не идеологически. Так что мы говорим яой – подразумеваем
слэш, и наоборот*. Разумеется, лишь в том случае, когда речь идёт не о
жанре, а о неврозе.
Яой – это невроз.
Всем (или почти всем) известна теория относительно того, как и почему
зародился яой. Японская женщина 19-го века не могла позволить себе открыто
изъявлять чувства к мужчине даже иносказательно, через любовную историю,
поэтому "переоделась" в мальчика и написала историю о гомосексуальной
любви, недвусмысленно подразумевая под уке себя-любимую. Так появился
первый яой и первая Мэри Сью (ещё не в том виде, в котором она щеголяет
сегодня). Мотив переодевания (как буквального, так и метафорического) в
одежду представителя противоположного пола и достижение таким образом
любви представителя этого самого пола – сюжет, распространённый не только
в японской культуре. Тут сразу приходят на ум и "Двенадцатая ночь", и "В
джазе только девочки", и наша, отечественная "Гусарская баллада" – хотя и
без того в любой мифологии полно примеров.
Стало быть, архетип? Он самый. Причём женщина в сюжетах такого рода строит
из себя мужчину чаще, чем мужчина – женщину; что ни говори, женщина всё же
существо пассивное, и маска такого рода ей гораздо более необходима, чтобы
проявить неположенную по гендеру настойчивость, да и попросту быть ближе к
любимому.
Ну что, всё сходится? Сходится. Да не совсем. Всё это было бы понятно,
если бы яой был рассчитан на мужскую аудиторию. А мы знаем, что мужчины
яой не читают. И не потому, что гомофобы. На самом деле любая женщина,
наблюдавшая мужские компании, знает: окологейские шутки – одна из
излюбленных тем общения подвыпивших мужчин. Им не гадко, им смешно.
Поэтому они и не читают яой. Или не только поэтому?
Если исходить из приведённой теории, то яой – это обычный любовный роман,
в котором героиня именуется мужским именем и в мужском роде. Такую мысль
высказала Линор Горалик в статье "Как размножаются Малфои",
(опубликованной, ни много ни мало, в журнале "Новый мир"). "При обильном
чтении текстов этого поджанра у меня сложилось стойкое впечатление, что
изображение мужчин – сексуальных партнеров здесь очень далеко от образа
"сильных" и "равных". (...) Они нежничают; они часами предаются прелюдии;
во время секса они постоянно думают о переживаниях партнера; они изнывают
от благодарности к человеку, доставившему им такое наслаждение, и клянутся
партнеру в вечной любви. (...) Одним словом, в слэше женщины изображают
сексуальное поведение мужчин таким, каким они хотели бы видеть его в
реальной жизни". Всё бы хорошо, но не учтён один фактор: в яое (и слэше)
ВООБЩЕ нет мужчин. Не один, а оба героя-партнёра – женщины. И обе – автор.
Точнее, авторша. Мужчины яой не пишу. Совсем не пишут. Они его и не
читают**. Только новичка, впервые попавшего в фэндом, способно обмануть
засилие мужских ников и мужественных "я сказал", наводняющее яойные и
слэшные форумы. Отчасти это связано с нистанизмом (нарушением гендерной
самоидентификации, при котором женщина внутренне ощущает себя мужчиной),
но сейчас речь не о нём. Часто женщины, именующие себя в яойном фэндоме
мужскими именами, не являются нистанор. Всё-таки яой – это всего лишь
невроз.
Как выглядит 99% яоя? В нём чётко прослеживается деление на семе (актива)
и уке (пассива), причём оно прежде всего психологическое – чаще всего вы с
первых страниц, а то и строк понимаете, кто здесь кого. Казалось бы –
расклад, совершенно закономерный для традиционных любовных романов. Но
попробуйте провести сравнительную характеристику: возьмите первый
попавшийся роман какой-нибудь Джоан Линдсей и первый попавшийся яойный
фанфик, и попытайтесь сравнить уке с героиней, а семе – с героем. В первом
варианте вы получите почти идентичных персонажей: слабое, робкое и
сентиментальное существо, порой проявляющее зачаточные признаки наличия
характера. Во втором – всё гораздо интереснее. Потому что
гипертрофированный самец, тискающий героиню в любовном романе Линдсей –
это вовсе не "идеальный любовник: нежный, мятущийся, боготворящий
партнера, не засыпающий, отвернувшись к стенке" (Л.Горалик, см. ту же
статью). Он часто груб, гневлив, ревнив и мстителен, а то, что в финале он
складывает к ногам героини солнце, луну и горсточку звёздной пыли –
результат того, что эта женщина смогла приручить дикого зверя и заставить
его есть с её рук. Вопреки распространённому мнению, героини любовных
романов отнюдь не полные дуры. А их возлюбленные – настоящие мужчины.
Гиперболизированные сверх меры, но – настоящие. Беглого ознакомления с
биографиями самых известных авторш любовных романов достаточно, чтобы
понять: эти женщины, за редким исключением, были счастливы в личной жизни.
Все они были замужем, некоторые – неоднократно; так или иначе, они знают,
о чём пишут. Они знают мужчин.
В отличие от авторш яойных историй.
Говорить об этом не принято, но в яой от хорошей жизни мало кто приходит.
И подавляющее большинство яойщиц*** так или иначе имеют негативный опыт в
общении с противоположным полом. Причём как правило – сильно негативный. А
сильно негативный опыт там, где грубые ошибки, а грубые ошибки там, где
нет владения информацией. Попросту говоря, яойщицы не знают мужчин. Или
знают плохо. Поэтому писать о них не могут.
Впрочем – надо отдать им должное – даже и не пытаются.
Всё дело в том, что активный партнёр в яойной истории – тоже женщина. Это
та же самая авторша, но на этот раз не слабая, нежная и ранимая (какова
она по природе своей на самом деле и что она негласно признаёт, любовно
выписывая уке). Теперь она – ву а ля, "идеальный любовник: нежный,
мятущийся, боготворящий партнера, не засыпающий, отвернувшись к стенке".
То есть: в яое женщина описывает в виде семе не идеального мужчину, а свой
собственный анимус. "Если бы я была мужчиной, я была бы вот такой", думает
авторша, но только ты ведь всё-таки женщина, милая. И в мозгу у тебя
некоторые процессы проходят малость не так, как у сильной половины
человечества – можешь отпираться сколько угодно, мозгу всё равно. Да,
анимус – это мужское в женском, но это НЕ мужчина; и от этого все проблемы
яоя как жанра, вся его искусственность и недостоверность. Идеальный
мужчина описывается в любовных романах женщинами, которые знают в этом
толк****. Идеальный мужчина описывается в яое женщинами, которые об
идеальных мужчинах ничего не знают. Что сразу бросается в глаза как
мужчинам, так и не любящим яой (но любящим и знающим мужчин) женщинам.
Разумеется, обо всём этом авторши яоя не подозревают: им вообще кажется,
что в их произведениях нет женщин. Их не смущает ни искусственность
описываемых ситуаций и отношений, ни потоки "флаффа" (то бишь соплей в
сахаре), ни однозначно невротичное стремление к "ангсту" (который
деструктивен по умолчанию, как любое проявление депрессивности) – и их
преданных читательниц тоже не смущает. Хотя на деле история о крепкой
мужской дружбе двух геев, написанная женщиной – очень приблизительное
описание схемы взаимоотношений лесбиянок. То бишь как ни крути, а мужиками
тут не пахло. Неосознаваемость этих процессов приводит к написанию и
выбрасыванию в просторы сети тонн совершенно искусственных, надуманных и
нежизнеспособных историй, способных существовать лишь в рамках
невротизированного внутреннего мира их автора – и ему подобных. Цель
написания и чтения такой литературы – исключительно сублимативная, и тут
уж можно долго спорить о том, хорошо это или плохо, в зависимости от
личного взгляда на защитные механизмы и то, надо ли их ломать или пусть
так остаётся. Я бы, пожалуй, воздержалась от комментариев на эту тему,
если бы в ряде яойных произведений не существовали редкие, но
укладывающиеся в схему исключения.
Иногда женщина, которая пишет яой, придерживается изначального содержания
этого понятия: она пишет о мужчине и женщине, которую помещает в мужское
тело. Такая авторша могла бы писать любовные романы, но они ей
неинтересны, и определённые личностные факторы притягивают её к описанию
гомосексуальных отношений. Но она знает мужчин и вполне отдаёт себе отчёт
в том, что она-то как раз женщина, и её анимус куда более женственен, чем
анима любого мужчины. Поэтому её семе – это тот же самый самец. А её уке –
это она сама. С некоторым искажением, в той или иной степени – но тем не
менее. Такой яой наиболее честный, наиболее достоверный и наименее
невротичный из всех возможных его форм. И я считаю его единственной
приемлемой формой, поскольку в любом искусстве главное – честность автора
и умение пополнить опыт читателя новыми знаниями и\или переживаниями,
которые можно будет использовать на благо себе и окружающим. В чём же
польза яоя? А это уже совсем другая история.
* С точки зрения жанра творчества слэш и яой имеют разное происхождение и
разные особенности, но это разговор из области литературоведения, а не
психологии.
** Известные единичные случаи того, чтобы мужчина затесался в яойный
фэндом, столь редки, что не могут считаться тенденцией. Кроме того, все
эти мужчины либо геи, либо люди с серьёзными психологическими проблемами.
Нас же интересуют "нормальные" мужчины, то есть гетеросексуалы без явно
выраженных комплексов.
*** Речь идёт об увлечённых, закоренелых фанатках жанра, которые, в
общем-то, чаще всего и пишут фанфики. Просто "сочувствующие", которые
фанфики просто читают, или пишут в единичных экземплярах – совершенно
отдельная категория, о которой опять же речь сейчас не идёт.
**** Кстати, многие "авторши" успешных любовных романов – на самом деле
мужчины, малодушно прикрывающиеся женскими псевдонимами. Это часто
объясняет гипертрофированную изнеженность и глупость женских персонажей,
ведь в данном случае автор-мужчина описывает свою аниму, то есть себя, как
если бы он был женщиной. В итоге женский любовный роман по сути своей
являет почти что мужскую версию яоя – с той лишь разницей, что сексуальные
отношения остаются гетеросексуальными. Не бросается в глаза всё это лишь
потому, что читают любовные романы женщины, и женские персонажи их
интересуют куда меньше, чем мужские, а как раз герой-мужчина с такой
позиции прописан безупречно.(с)